Ректор Краковского университета Матвей Меховский в 1516 г. своей книжкой «Записки о двух Сарматиях» заложил крайне негативное отношение к Сибири. «В этих странах (сибирских) не пашут, не сеют, не употребляют ни хлеба, ни денег, питаются лесными зверями, пьют одну воду, живут в дремучих лесах в шалашах из прутьев. Лесная жизнь сделала и людей похожими на зверей неразумных: одеваются они в грубые звериные шкуры, сшитые вместе как попало, большая часть их коснеет в идолопоклонстве, поклоняясь солнцу, луне, звездам, лесным зверям и всему что, ни попадется».
Действительно, русским первопроходцам Сибирь представилась краем вечной отсталости, краем совершенно нецивилизованным. Однако позже, изучая китайские, арабские, античные, западноевропейские и иные источники, историки обнаружили упоминания множества старинных сибирских городов. На месте одного из них, похоже, стоит город Томск.
Казаки Тыркова и Писемского, ставившие Томскую крепость в 1604 году, отметили облагороженность местной растительности — берёзы, бузина, боярышник, конопля, крапива. Академик Паллас в 1760 году отметил неестественность томского ландшафта – сплошные бугры и ямы. Позже археологи на территории Томска обнаружили памятники палеолита, неолита, бронзы, железа, раннего, развитого и позднего средневековья. Двадцать лет назад археологом А.Д. Гаманом в южном предместье Томска вскрыт восьмиметровый культурный слой. Кроме того, ещё в XIX веке установлено, что Томск стоит на дотомских кладбищах с сарматским, а не православным трупоположением, а под Томском имеется обширный подземный город, созданный задолго до Томска.
Шведский военнопленный капитан Страленберг, сосланный Петром Первым в Сибирь, и присоединившийся к экспедиции Мессершмидта, называл этот город Грустиной. В следующем веке эту позицию поддержал А.Х. Лерберг, а в наше время всерьёз рассматривает московский археолог и историк Л.Р. Кызласов.
Город Грустина присутствует на средневековых западноевропейских картах. На карте Г. Сансона Грустина расположена на правом берегу Оби чуть ниже устья реки Томи. На французской карте 1706 года Грустина помещена на территории современной Новосибирской области в районе городов Бердска и Искитима. Географические координаты Грустины на карте Г. Меркатора составляют 56,5 градусов С.Ш. и 105 градусов В.Д. С введением 20-градусной поправки за положение нулевого меридиана (один из основоположников географии Клавдий Птолемей через Лондиний проводил 20-й меридиан), долгота Грустины составляет 85 градусов. Таким образом координаты Грустины до градуса совпадают с координатами современного Томска.
Сигизмунд Герберштейн, побывавший в России в 1517 и 1526 годах, выведал в Москве, что от устья Иртыша до города Грустины два месяца пути. Позже казаки от устья Иртыша до Томска поднимались за 59 дней (Дополнения Тобольской редакции «Книги Большому Чертежу»).
Кто же построил город Грустину? Какому этносу он принадлежал? У И. Гондиуса на этот счет есть весьма определенное высказывание. Надпись на его карте рядом с городом Грустиной гласит: «В этом холодном городе живут совместно татары и русские». Ниже, основываясь на материалах Тизенгаузена, мы убедимся, что Грустина действительно была русским городом.
Название Грустина, возможно, происходит от имени славянской полубогини Груздины, ведавшей открыванием дверей в Край-земле. Край-земля – прародина славян, согласно древним македонским песням, располагалась далеко на севере близ Белого заснеженного моря. В Край-земле было два Белых (покрытых льдом и заснеженных) Дуная, а также Святые горы. В горах было много рукотворных, оборудованных дверями, пещер. Открыванием семидесяти замков на этих дверях и ведала Груздина. В межгорном озере жил дракон по имени Сурова Ламия. Близ гор располагалось Харапское поле, а за ним жили свирепые дивии люди (дэвы). Здесь же близ Святых гор жил Чета (Кета) король. А выводил славян на Дунай вождь по имени Кресень.
Сопоставление географии, этно- и топонимии Славянских Вед с топонимикой гор Путорана позволяет сделать вывод о том, что Святыми горами наши далёкие предки называли горы Путорана. Переселяясь на Балканы через Томскую землю, славяне оставили здесь название Лукоморье – так на карте Сансона называется территория от Томи до Енисея. Думается, этому переселению обязан своим названием и город Грустина.
Но если Грустина в честь Груздины, значит в Грустине должны быть рукотворные пещеры, оборудованные дверями?! В подтверждение этому в книге «О человецех незнаемых на Восточной стране и о языцех розных» читаем: «Вверх тоя ж рекы великия Оби есть люди ходят по под землею иною рекою день да нощь, с огни. И выходят на озеро. И над тем озером свет пречюден. И град велик, а посаду нет у него. И кто поедет к граду тому и тогда слышити шюм велик в граде том, как и в прочих градех. И как приидут в него и людей в нем нет и шюму не слышити никоторого. Ни иного чего животна. Но в всякых дворех ясти и питии всего много и товару всякого. Кому что надобе. И он положив цену противу того, да возмет что кому надобет и прочь отходят. И кто что бес цены возмет, и прочь отидет, и товар у него погыбнет и обрящется пакы в своем месте. И как проч отходят от града того и шюм пакы слышети как и в прочих градах…». Леонид Романович Кызласов считает возможным относить это описание именно к Грустине.
Есть основания полагать, что уничтожение города Грустины связано с именем Тамерлана. Согласно Тизенгаузена, персидские историки упоминали поход Тамерлана в Дешт-и-Кипчак 1391 г., в ходе которого у реки Тан «Победоносное войско, дойдя до города урусов по имени Карасу, разграбило его со всей областью». И еще у Тизенгаузена есть повтор этой истории: «Дойдя до Карасу, одного из городов русских, они разграбили весь город внутри и снаружи». Историки с ног сбились, но не нашли в средневековой Руси города с названием Карасу.
Выйдя из Ташкента в январе 1391 года, Тимур в апреле достиг Улытауского района на юго-западе нынешней Карагандинской области. Здесь на горе Алтыншокы он повелел воздвигнуть башню и оставить на каменной плите памятную надпись, свидетельствующую, что он с двухсоттысячным войском идёт «по кровь Тохтамыша». Эту амфиболитовую плиту в 1935 году нашёл выпусник Томского политехнического института, будущий президент Казахской АН Каныш Сатпаев, сейчас она хранится в Эрмитаже.
Если мы прочертим вектор из Ташкента в Караганду, то он будет почти поперёк вектора «Ташкент – Яик». А на продолжении «Карагандинского вектора» лежат Барабинские степи. Здесь след Тимура зафиксировал в 1719 году Джон Белл Антермонский из экспедиции Петра Измайлова в Китай: «Не доезжая восемь или десять дней пути до Томска, на этой равнине находят много могил и захоронений древних героев, которые, вероятно, пали в бою. Эти могилы легко различимы по кучам земли и камня, возвышающимися над ними. Когда и между кем происходили эти битвы так далеко на севере, неизвестно. Меня информировали барабинские татары, что Тамерлан имел много боевых стычек в этой стране с калмыками, которых он тщетно пытался победить».
Затем Тимур пришел на берега Томи, ведь он осуществлял поход против Тохтамыша, а здесь была его летняя ставка. Доныне сохранилось название татарской деревни Тахтамышево на левом берегу Томи в десяти километрах выше города Томска. Свой лагерь Тимур разбил в живописном сосновом бору на левобережье Томи. Этот бор доныне называется Темерчинским. Источники свидетельствуют, что Тохтамыш успел откочевать на Волгу, и тогда, обозлившись, Тимур разграбил русский город Карасу. Таким образом, город Грустина, в котором «жили совместно татары и русские», был уничтожен в 1391 году.