По мере того как число эллинов увеличивалось, остро встал вопрос перенаселения. Надо заметить, что за два века греческие города-колонии возникли на побережьях всех доступных морей. По образному выражению историка, греки расселились вокруг морей, «как лягушки вокруг болота». Одно из них – Черное море.

В орбиту их колонизации попало и Северное Причерноморье. На Крымском полуострове крупные города-колонии – Боспор, Феодосия, Херсонес – обрастали более мелкими городками и селениями. Обитали там не только эллины, но и местное население, в том числе степняки-скифы, с которыми грекам довелось вплотную столкнуться. Скифы были великим народом. Широко и привольно заселили они пояс Великой степи – от Днепра до Байкала жили многочисленные и воинственные скифские племена. Принадлежали скифы к иранской языковой группе индоевропейской семьи. Геродот посвятил скифам целую книгу, и благодаря ему мы знаем о скифах так много, и сведения его, поначалу казавшиеся вымыслом, подтверждены археологией.

Скифы были прекрасными конниками и лучниками. Более всего ценили скифы свободу, и потому ни персидский царь Дарий, ни Филипп, отец Александра Великого, так и не сумели их покорить. Царь Атей, создатель Великого скифского царства, самый чтимый из скифских владык, вступил в войну с Филиппом Македонским, будучи 90 лет от роду, и пал в бою с мечом в руке. Наиболее знатным и воинственным было племя так называемых царских скифов, которые в дальнейшем и заселили Крым. Позднее в жестокой схватке с сарматами скифы как народ сошли с исторической арены, но не были уничтожены. В жилах восточнославянских народов течет частица и скифской крови.

Состав войска и характер вооружения Скифии определяли и тактические приемы ведения войны. Скифы никогда не принимали участия в длительных, позиционных сражениях. Чаще всего практиковался метод внезапных атак. Подвижные скифские отряды стремительно нападали на вражеское войско, обрушивали на него град стрел, пущенных ими с коней на полном скаку, и также быстро исчезали. Не успевал враг опомниться, как на него неслась следующая волна изготовленных к стрельбе конных лучников, – вновь обстрел и откат. Пешие воины и тяжелая кавалерия противника не могли ни достать скифов, ни угнаться за ними. Повторенная несколько раз атака волнами приводила в расстройство вражеские ряды. Разгром довершала рукопашная схватка.

В войне с Дарием скифы удачно применили стратегию ложного отступления и «выжженной земли». Уклоняясь от генерального сражения с персами, с превосходящими силами неприятеля, кочевники заманили персов в безводные степи. На пути противника они уничтожали колодцы и источники, выжигали траву и беспрерывно изнуряли пришельцев внезапными набегами. Непобедимый завоеватель Передней Азии Дарий вынужден был в итоге с позором бежать из Северного Причерноморья от войска скифов.

В пределы Скифской державы не раз устремлялись властители Египта. Историк Геродот сообщал, что на скифов ходил «фараон Сесострис». Римский священник и историк Орозий называет имя и другого фараона – фараона Весоза. Скорее всего, эти имена есть имя собирательное, относящееся к разным эпохам. Римлянин Тацит называл определеннее имя фараона, одержавшего некогда победу над скифами. Он пишет: «Царь Рамсес овладел Ливией, Эфиопией, странами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией и что, сверх того, он держал в своей власти все земли, где живут сирийцы, армяне и соседящие с ними каппадокийцы…» Из надписей на развалинах Фив римский полководец позднее узнал, что некогда тут обитало огромное войско (называется цифра в 700 000 человек). С этим войском египетский царь и направился на покорение народов. Причем надпись подтверждает всем знакомую истину, а именно: все походы совершались в чисто завоевательных и экономических целях. У Тацита узнаем: «Были прочитаны надписи и о податях, налагавшихся на народы, о весе золота и серебра, о числе вооруженных воинов и коней, о слоновой кости и благовониях, предназначавшихся в качестве дара храмам, о том, какое количество хлеба и всевозможной утвари должен был поставлять каждый народ, – и это было не менее внушительно и обильно, чем взимаемое ныне насилием парфян или римским могуществом». Завоеватели всегда и везде одинаковы.

Поле пирамид

Скифы были предвестниками первого государства (киммерийского) в русских степях на рубеже II и I тысячелетий до н. э., а возможно, и ранее (по оценкам ученого Г. Вернадского). Геродот связывал происхождение скифов с Днепром и считал их древнейшими обитателями страны, детьми змееногой богини-женщины, олицетворявшей самим образом своим «мать сырую землю и ее производительные силы». В данном случае важно даже не место обитания скифов, а то, что весь Древний мир признавал их военные достоинства и стратегические таланты.

Скифы имели полноценные государственные образования и могучую армию, что и позволило им осуществить грандиозную экспансию в Переднюю Азию в VII в. до н. э. Они не раз громили Ассирию, Урарту, Лидию, Египет, которые являлись первоклассными в военном отношении государствами. Переднеазиатские правители, испытав на себе натиск скифских орд в VII в. до н. э., сразу оценили преимущества их войска, и не случайно с тех пор традиционные для Ближнего Востока боевые колесницы были заменены более мобильными и стремительными отрядами всадников-лучников на манер скифской конницы. По свидетельству Геродота, царь Мидии специально приглашал скифов для обучения молодежи искусству стрельбы из лука. Скифы лучники пользовались большим спросом и в Греции. Афины во время войны с персами в V в. до н. э. закупили в Скифии сотни рабов, пополнив ими ряды греческой армии, городской полиции. Скифы оказали влияние и на вооружение греческих колоний Причерноморья, особенно в Таврии. В употребление вошли скифские наконечники стрел, мечи-акинаки, военные тактические приемы. Боспор завел регулярную конницу наподобие скифской и в отличие от остальных эллинских государств сделал на нее основную ставку. Известно, что фракийцы переняли у скифов немало военных приемов, научившись стрелять из лука, не сходя с коня, на ходу. Отчасти заимствовали они и некоторые религиозные обряды скифов, доводя себя до состояния экстаза, вдыхая дым сжигаемой конопли. Скифы передали дакам (северофракийские племена) сведения о существовании железного оружия и свои верования.

Царь скифов

Скифское вооружение, приемы боя на века определили стиль войны не только последующих кочевников Великой евразийской степи, но и восточноевропейских рыцарей, как и древнерусских витязей, затем русских казаков. Ну, а стратегия поглощения вооруженных сил противника бескрайним евразийским пространством спасала не раз не только скифов, но и наше, Российское государство.

Подчеркнем, что далекие наши предки трезво смотрели на войну. Будучи уверены в своих силах, они предупреждали агрессора, что тот может потерпеть поражение и потерять все, что имел перед войной. Приведем отрывок из Орозия: «В 480 году до основания города (Рима) царь египетский Весоз, или желая смешать войной юг и север, разделенные почти целым небом и морем пояса, или присоединить их к своему царству, первым объявил войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения. На это скифы отвечали: глупо, что богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться ввиду неизвестного исхода войны без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело. Прежде всего они принуждают самого Весоза в испуге бежать в свое царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резней покорили всю Азию и сделали ее своей данницей». Многие считают, что скифы оказали сильное военное влияние на все племена Евразии. Особо хотелось бы подчеркнуть, что древнегреческий историк и географ Страбон отмечает, ссылаясь на Гомера и другие источники, равнодушие скифов (предков славян) к богатству, роскоши, золоту. Если европейцы, любя богатство и деньги, при заключении договоров готовы были и на бесчестный поступок, то скифы менее всего в жизни заняты сделками и добыванием денег, сообща владея всем, кроме меча и чаши для питья. Их назвали «дивными» и «справедливейшими» мужами. Страбон делает и любопытный вывод относительно характера «западной цивилизации» (на рубеже старой и новой эры): «И это мнение еще и теперь господствует среди греков. Ведь мы считаем скифов самыми прямодушными, меньше всего способными на коварство, а также гораздо более бережливыми и более независимыми, чем мы. Вообще говоря, принятый у нас образ жизни испортил нравы чуть ли не всех народов, внеся в их среду роскошь и любовь к наслаждению, а для удовлетворения этих пороков – гнусные происки и порождающие их проявления алчности. Подобного рода нравственная испорченность затронула также и варварские племена, в особенности «кочевников». Действительно, после знакомства с морем они не только стали хуже в моральном отношении (так, они обратились к морскому разбою и убивали чужестранцев), но соприкосновение со многими племенами привело к тому, что они заимствовали от них роскошь и торгашеские наклонности». Античный исследователь добавляет, что это, правда, способствует смягчению нравов, но одновременно и портит скифов, так как «честность сменяется хитростью».

По мере усиления скифы устанавливают тесные торговые отношения с соседями. Появление мощного государства в черноморских областях усилило интерес к ним и греков, что подтверждает и история Одиссея. В результате малоазийские греки основали ряд колоний по северному берегу Черного моря и Азовскому морю, ставших в дальнейшем крупными торговыми центрами (Ольвия, Фанагория, Пантикапей, Феодосия). Правда, историк античности М.И. Ростовцев утверждал, что a priori не ясно, какая может существовать связь между эллинами и иранцами, сидевшими на юге России в ту эпоху, с нашей историей и культурой, когда о славянах и русских мы ровно ничего не знаем. Он писал: «Появление греческих колоний на северном берегу Черного моря было решающим моментом в истории Скифской державы». Действительно, на Кубани, в Крыму, по Днепру найден ряд погребений скифских вождей, наполненных многочисленными драгоценными предметами вооружения, культа и обихода, произведениями частью иранских, а частью греческих мастеров. Тем не менее все это не позволяет говорить о заимствованном характере творчества скифов. Более того, многие ученые, анализируя археологические находки, отдают скифам первенство. Хотя несомненно одно – в основе греко-персидско-скифских отношений лежали многовековые связи культур ряда народов этих регионов.

Однако и на скифские территории совершались нападения соседей. В рассказе древнегреческого писателя Лукиана «Токсарис или дружба» скифы Дандамис и Амизок испытывают верность своей дружбы во время тяжелых событий сарматского нашествия. «Вдруг напали на нашу землю савроматы в числе десяти тысяч всадников, – рассказывает скиф Токсарис, – а пеших, говорят, явилось втрое больше того. А так как их нападение было непредвиденно, то они всех обращают в бегство, многих храбрецов убивают, других уводят живыми… Тотчас же савроматы начали сгонять добычу, собирать толпой пленных, грабить шатры, овладели большим числом повозок со всеми, кто в них находился». Постоянные набеги вели к захвату сарматами скифской территории. В итоге это завершилось массовым переселением сарматских племен в Европейскую Скифию – в Северное Причерноморье и на Северный Кавказ, сопротивление скифов было сломлено, и сарматы установили в Скифии господство. Легендарная сарматская царица Амага свободно распоряжалась властью в слабой Скифии. По преданию, что доносит в сочинениях древнегреческий писатель, Амага спасла греческий город Херсонес, осажденный тогда скифами, вернула его жителям, а царскую власть вручила сыну убитого скифского царя, приказав ему «править справедливо».

Историк Т. Райс пишет в книге «Скифы: строители степных пирамид» о том, что схожие скифо-сарматские тенденции (быт, культура) дошли до самой Британии, куда были завезены викингами, а также и кружным путем через Германию. Племена готов в ходе своих завоеваний Юго-Западной Европы принесли с собой и свои многоцветные ювелирные украшения, изделия из металла, и вместе со скифо-сарматскими элементами, лежавшими в их основе, смешанный культурный стиль («звериный», поскольку на большинстве обнаруженных изделий изображались животные) распространился по многим регионам. «Звериный» стиль возродился сначала в Румынии, затем в Австрии и в Рейнской области, откуда он и попал в Англию, уже вобрав в себя элементы и иных культур. Скифо-сарматское влияние особенно заметно в Центральной Европе. По мнению исследователя Т. Раиса, это произошло благодаря просачиванию в этот регион евразийских элементов во время позднего гальштатского и раннего латенского периодов, т. е. начиная приблизительно с 500 г. до н. э. Галыитатские кельты вели практически такой же образ жизни, как и кочевники Евразии. И многие элементы археологических находок, хранящихся в Музее естественной истории в Вене, обнаруживают несомненное сходство с теми, что были найдены в Чертомлыкском кургане (вазы) на Украине. Следы скифов ведут и далее. Евразийские элементы увидим и на Абботсфордском кресте, что в Музее Древнего мира в Шотландии (г. Абботсфорд). На нем изображено дикое животное в явно выраженном скифском стиле.

Сенсационные находки скифского золота из «царского» кургана в Республике Тува (2001), показанные в Эрмитаже, позволяют предположить, что ареалы как скифского, так и греческого влияния шире, нежели считалось ранее. Российско-германская экспедиция, ведущая раскопки на севере Республики Тува, обнаружила в долине р. Уюк (местные жители оную называют Долиной царей) «царское» захоронение VII в. до н. э. Судя по полученным данным, так хоронили своих усопших скифские племена. Сокровища из кургана (диаметр кургана примерно 80 м), который ученые назвали Аржан II (Аржан I, разграбленный еще в древности, был раскопан 30 лет назад), после реставрации показали на выставке в Эрмитаже. Костюмы мужчины и женщины, погребенных там в элитном захоронении среди 5000 золотых бляшек, украшений, утвари и оружия, удивительны по изяществу исполнения. Все это, как и золотое убранство из кургана, а также животные, выполненные в скифском зверином стиле, восхищают… Ученые назвали находку главным археологическим открытием XXI века. Если это так, то утверждение о том, что прародиной скифов, как считали ранее древние греки, было лишь Северное Причерноморье, возможно, надо пересмотреть. Эти наблюдения позволяют предположить так же и то, что ход истории в далеком прошлом мог быть совсем иным, нежели он представляется некоторым историкам-романистам.

Имеются разные предположения относительно времени создания найденных предметов искусства. Одни говорят об эпохе, относящейся к началу новой эры или даже ранее; золотые предметы, которые экспонировались на выставке «Золотые олени Евразии» в Москве (из курганов Дона, Поволжья, Крыма, Северного Причерноморья, Урала и Сибири), датировались первым тысячелетием до н. э., наиболее поздние датировки – первые века н. э. Находки из Майкопского кургана восходят примерно к III веку до н. э.

Точка зрения некоторых ученых о том, что скифской культуре всего несколько сотен лет, не выдерживает критики. Подобная датировка, иногда основанная на совершенно случайных проявлениях, ломает привычные рамки мировой истории, сводя ее к ничтожно малой величине во времени, умаляя достижения великих цивилизаций. Фантасты от истории говорят нам, что Египтом называли Русь-Орду в XIV–XVI вв., что Русь под именем Египта описана в Библии. На их взгляд, золотые скифские украшения в «зверином» стиле, которые относят к античным временам и приписывают загадочным древним скифам, созданы в Московской Тартарии и эти изделия якобы принадлежат к ордынско-казацко-татарской культуре XIV–XVIII вв. Как видим, новые мифы создаются и в наше время, и небезуспешно.

Пишущий о Древней Греции П. Вен в книге «Греки и мифология», говоря о таком вот «мифическом существе», неком Фориссоне, не без иронии писал: «Я полагаю, что у этого несчастного была своя правда. Он был похож на тех фантазеров, с которыми иногда сталкиваются историки двух последних столетий: антиклерикалы, отрицающие историчность Христа, чудаки, отрицающие существование Сократа, Жанны д-Арк, Шекспира или Мольера». Они воодушевляются поисками Атлантиды, открывают на острове Пасхи памятники, воздвигнутые инопланетянами. Вторгаясь на территорию противников «со своей манией систематизированной интерпретации», они ставят «все под сомнение», но делают это крайне односторонне, давая тем самым «оружие против самих себя». Но и у них есть определенная цель. Цель заключается в том, чтоб полностью запутать науку, лишить ее опор, а следовательно, доверия к себе и тем самым ввергнуть людей в состояние «интеллектуальной летаргии».

Все археологические находки и сделанные на основе их научные выводы свидетельствуют о почтенном возрасте предков и о постоянном взаимодействии, влиянии цивилизаций друг на друга.

Многие народы будут воспевать битву как крайнее средство решения самых острых вопросов бытия человечества. Война и смерть войдут в обычаи многих народов. Например, у скифов был обычай, согласно которому, на ежегодных собраниях воинов тот, кто убил своего первого врага, обязан был выпить кровь своей жертвы в присутствии правителя и толпы завидующих и восхищающихся зрителей. Скифы верили, что таким способом они могут присоединить бесстрашие мертвого врага к своей собственной храбрости. Также по обычаю после боя каждый воин должен был показать вождю отрезанную голову врага, так как только тогда он имел право на свою долю добычи. В военное время войско, собранное со всех частей, на которые была тогда разделена страна, разбивалось на подразделения, в каждом из которых был свой военачальник. Раз в год все воины собирались у царя на пир, и убивший врага на глазах у царя либо выигравший суд в его присутствии получал право употреблять в быту череп мертвого противника. По словам Геродота, скифы скальпировали врагов, иногда делали салфетки из кожи и неизменно превращали черепа в кружки, оправляя их в золото, какой-нибудь другой ценный материал, и носили подвешенными у себя на поясе. Они использовали подобные «чаши» во время пира, когда пили, давая клятву братской верности или скрепляя принятую присягу, поднимая чашу, полную вина, смешанного с кровью. В чашу эту они окунали конец своего меча. Подобные привычки шокируют сегодня, но в те времена они никого не удивляли. Вспомним строки Блока: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы». И далее: «Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет, / И душный, смертный плоти запах. Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет / В тяжелых, нежных наших лапах?» У каждого времени свои нравы. Однако не эти нравы, а именно военное искусство и мощь заставляли народы уважать скифов.

При этом скифы не чуждались торговли, имея крепкие родовые отношения с югом (Дон, Кубань, черноморское побережье). Южные скифские народы (сарматы) выращивали хлеб и организовывали крупные поставки зерна, масла, овощей в европейскую сторону. Благодаря контролю над торговыми путями эти народы имели устойчивый доход, что могло служить связующей нитью для объединения в федеративное государство. Так, скифский царь Скилур объединил в рамках Крымской Скифии приднепровские и крымские земли, подчинил Ольвию, укрепил столицу – Неаполь Скифский (в черте современного Симферополя), создал мощную армию и военно-морской флот, громивший пиратов. Чем более узнаем о прошлом наших народов, тем более обнаруживаем оснований для известной гордости. Римский писатель Помпей Строг писал: «Начало их (скифов) истории было не менее славно, чем их владычество, и доблестями мужей они прославились не более, чем женщин; в самом деле, сами они были родоначальниками парфян и бактрийцев, а жены их основали царство амазонок, так что если разобрать подвиги мужчин и женщин, то останется неизвестным, который пол у них был славнее… владычества над Азией скифы добивались трижды; сами они постоянно оставались или не тронутыми, или не побежденными чуждым владычеством. Некогда два царя, осмелившиеся не покорить Скифию, а только войти в нее, именно – Дарий и Филипп, с трудом нашли путь для бегства оттуда.»

Подобно Дарию и Филиппу II бегут от идеи единства или известного тождества славян со скифами глашатаи официальной («нерусской») истории. Почему «скифоведы» бегут от славянской тематики, почему с упорством, достойным лучшего применения, глаголят: «Что… касается их (т. е. скифов) непосредственной связи со славянами – в качестве предков или противников, то это чистейшей воды вымысел». Причина сей слепоты – нежелание признать за Великой Азией не только право на ее культурную идентичность, но и страх перед тем, что рухнут твердыни европеизма и атлантизма как истока первородства знаний, искусств, культур, цивилизаций. Понятно, что тогда Азия станет лидером цивилизационного процесса в прошлом и, вероятно, лидером мира в недалеком будущем.

В далеком прошлом, да и в более поздние времена, Западу трудно было разобраться в многочисленных племенах Азии. Римлянин Тацит затруднялся различить сарматов и венедов, Птолемей именовал Сарматией довольно обширную область, включившую в том числе и Приднепровье. Отождествление славян и сарматов в восточноевропейской средневековой традиции стало почти нормой. Часть сарматов вошли в состав этнического симбиоза, образованного славяно-иранцами (собственно сарматами), славянской группой росов-русов, живших в районе Меотиды (Азовское море), на знаменитом разбойничьем острове Русия, описанном арабскими авторами. Тут превалировал славянский элемент, известный под именем «роксолан». Слово «роксолане» дошло до нас в греко-римской передаче. Сами они назвали себя россаланами (росы плюс аланы, т. е. плюс иранцы, сарматы). «Роксоланы, – писал российский историк Д. Иловайский, – иначе выговаривалось как россаланы (как поляки вместо «саксы» говорят «сасы»; подобным образом Полесье в латинской передаче обратилось в Polexia, например, в булле Папы Александра IV). Это название сложное – вроде тавроскифы, кельтиберы и т. п.». Позже «малые» скифы с сарматами и боспорцами противостояли натиску могущественного Рима. Запутанна скифская история.

Позднеантичные авторы часто пользуются словом «скифы» для обозначения северных варваров. Скажем, константинопольский автор V в. Приск Панийский, говоря о дипломатических отношениях Восточной Римской империи с гуннами, чаще пользуется термином «скифы», чем «гунны», да и территорию, занимаемую державой Аттилы, как правило, именует Скифией (Skuqikav). Для него «скифы» – термин собирательный, обозначающий смешение нескольких народов, некое полиэтническое объединение. Здесь стоит, пожалуй, подчеркнуть, как это и делают наши историки, что главными элементами, которые скрепляют различные народности в рамках огромного евразийского континента, являются – территория, в данном случае «Скифия», и власть, распространяющаяся на эту территорию, – в этом случае представлена властью Аттилы.

Шло время. Былое величие потеряно. Скифское царство клонилось к упадку. Его разгром довершили в III–IV вв. готы и гунны, окончательно разрушившие некогда могущественную империю. Новое возрождение наступит лишь примерно через два века с интеграцией сарматов в славянский этнический массив. В «Велесовой книге» страна россалан именуется Русколанью (Русской Аланией). Ей предстоит вскоре сыграть заметную роль в образовании Киевской Руси, этой наследницы Скифской империи.

via